Недавний инцидент в Сирии с американскими и российскими военными самолетами заставляет задуматься, смогут ли избежать стороны военной конфронтации и воздушного столкновения, Майкл Пек пишет в издании The National Interest.
Пентагон на прошлой неделе заявил о якобы нанесенном ударе ВКС в районе Аль-Танфа по подконтрольным США отрядам оппозиции, которая сражалась с ИГ. Американская сторона позже заявила, что безуспешно пыталась связаться с российскими летчиками по установленному заранее каналу связи во время их авиаударов. МО РФ заявило о том, что авиация России о планируемой операции заранее предупреждало США, но координаты, где будет действовать оппозиция, американская сторона не предоставила.
Линии экстренной связи, созданные странами, работают неэффективно, с точки зрения военной коммуникабельности. Причин для конфликта у Вашингтона и Москвы нет. Авиации у сирийских боевиков нет, и при столкновении в воздухе пилоты России и США не могут подумать. что перед ними был самолет ИГ, пишет NI. Майкл Пек полагает, что авиация с обеих сторон не может случайно бомбить чужой лагерь. Москва и Вашингтон не имеют настолько большого количества задействованных сил.
В случае если произойдет воздушное столкновение, это значит, что по решению Белого дома, защита боевиков спонсируемых им же от ударов авиации России стоит войны. Или если силы Ирана или Хезболлы внезапно решит защищать Россия. Однако правила игры определены и данный исход маловероятен, пишет Майкл. Для столкновения все же достаточно занервничавшего пилота, неверно работающего прибора или сбоя в ПО самолета. США и Россия в одной стране ведут две разные кампании. У Вашингтона и Москвы есть одинаковые цели, однако поддерживают они разные группировки. Так же отмечает Майкл, у стран глубокие обоюдные подозрения и давняя история конфликтов.
Майкл Пек считает, что для США и России воздушное пространство Сирии слишком мало и поэтому существует три варианта развития событий: из Сирии выведет свои силы одна из стран, будет сформировано общее командование над всеми операциями или же дело в итоге дойдет до кровопролития.